Рассказ "Вера" Елизаветы Огородник

Рассказ "Вера"  Елизаветы Огородник
Рассказ "Вера"  Елизаветы Огородник
Фото: znamyuzl.ru

Ученица 11 б класса школы №17 Елизавета Огородник в этом году получила литературную премию им. З.И.Воскресенской. Публикуем её рассказ «Вера»

 


Помню, словно это было вчера: в тот день морозное дыхание ноября уже кусало руки без перчаток и уши, не прикрытые шапкой. Жухлая трава после ночных заморозков покрывалась алюминиевым налетом, а лед на лужах исчезал только к полудню – признаки зимы, ещё не пришедшей в эти края. Вечером в воскресенье я как обычно пошел к Вере, купив в магазине хлеба и молока. Она никогда не просила от меня ничего, кроме этих продуктов. Она вообще практически ни о чем не просила.

Вера жила на окраине города, и я всегда почему-то добирался до неё пешком, а не садился в автобус. Жила она в одном из маленьких домиков сельского типа, россыпь которых часто можно увидеть близ окраин любого городка. Когда до её дома оставались считанные шаги и был виден дым из трубы, я понял, что озяб, и пожалел, что не надел шапку.

Тихо входя в дом – она оставляла двери открытыми даже ночью, говоря, что в её возрасте уже поздно чего-то бояться, – я всегда погружался в тепло и извечный запах жареной картошки и какой-то выпечки. Затем из кухни, откуда мягкий свет бросал свои лучи в темный коридор, слышалась быстрая шаркающая поступь, и в проеме двери появлялось создание с вечным гребешком в седых волосах, живой искоркой в водянистых глазах, от которых к вискам тянулись глубокие морщины-лучики, почти такие же, как на лбу, щеках и подбородке, создание, которое я знал, кажется, всю свою жизнь: создание, имя которого было Вера. Так же, как и всегда, было в тот день: она вышла в немом приветствии, сильнее укутавшись в шаль из-за ненадолго принесенного мною в дом сквозняка.

- От тебя пахнет морозной свежестью, - сказала она мне с вечным акцентом, который так и не исчез за столько лет жизни в ставшей почти родной ей стране.

Я знал, что на самом деле её зовут не Вера, что это местный народ нарек так из схожести этого имени с её настоящим именем. Я знал, что местные звали её Верой, когда морщины ещё не коснулись её лица, когда внутри она ещё не носила груза многих потерь и утрат, когда в этом доме ещё был слышен смех её мужа. Но это было так давно, кажется, целую вечность назад, что никто уже и не скажет, какое имя носила Вера раньше и кем был её муж. Сама же она не любила об этом говорить.

- А ты опять без шапки, - укоризненно сказала она, забрав пакет из моих рук и покачав головой.

- Ничего, - ответил я, махнув рукой.

- Вот скоро у самого виски сидеть начнут, а всё такой же мальчишка. Глупый-глупый ещё.

Вера знала меня ещё мальчиком. Точнее, это я больше знал её. Уже тогда мне казалось, что старее неё нет человека ни в городе, ни в стране, ни, может быть, даже в мире. Но вот, она все ещё здесь и кажется вечной, словно Вселенная, такой же мудрой и все понимающей. Я встречал её, одинокую и блуждающую по полевым дорогам, когда мальчиком ездил к бабушке на велосипеде в соседний городок, и видел её каждый год в один и тот же день Праздника в городе, такую же одинокую и блуждающую среди весело гудящей толпы. Тогда мне казалось, что она призрак, и я старался объезжать её по полям, а в городе жался к руке матери сильнее, когда она проходила мимо. Но вот однажды в Праздник, в день, когда я перешел в тот возраст, когда детям кажется, что они уже взрослые и все понимают, я решил, что непременно должен узнать всё об этой старушке и наконец уяснить для себя, призрак она или нет.

Когда толпа начала расходиться с площади после парада, я решил остаться, чтобы узнать, куда пойдет старушка Вера. Забравшись на дерево, я спрятался среди его ветвей и наблюдал, к своему удивлению, как никуда не ушедшая Вера, оставшаяся на площади одним пятнышком в пестром платке, подошла к мемориалу погибшим солдатам. Мне казалось, что прошло больше часа, прежде чем ушла эта женщина, всё время столбом стоявшая перед списком имен людей, лиц которых уже никто и никогда не вспомнит. Никто, как мне показалось, кроме неё.

- Их имена уже ничего не значат, - сказала мне тогда Вера, когда я подошел к этому списку, наивно полагая, что старушка-призрак ушла. Испугался тогда я её до смерти, прежде всего потому, что никак не мог предположить, что Вера может говорить. – Важно лишь то, что они сделали.

Её скрипучий голос и блестящий взгляд подействовали на меня тогда каким-то магическим способом, потому что, наверное, я бы удрал, не слушая этой одинокой старой женщины, если бы не бесконечная печаль в её глазах и не дребезжащий поток ее слов.

- Города и страны стоят на костях таких же великих, как они. Их кровью пропитаны бескрайние земли, их голосами наполнены бесконечные леса. Они были великими, поэтому как от их плоти уже ничего не осталось, так и их имена стерлись из памяти людской, уйдя в вечность. Они были по-настоящему великими, потому что их руками творилась история. Они были такими, поэтому не важно ничего, кроме того, что они сотворили.

Я думал, что она не видит меня, потому что её взгляд был прикован к списку неизвестных мне людей, пока она говорила, но когда Вера внезапно посмотрела на меня своими слишком ясными для такого печального и старого человека глазами, я подумал, что на испуганного и еще слишком глупого, чтобы понять её слова, мальчика, которым я являлся, смотрит сама Вечность с мириадами звезд.

- Ты можешь стать одним из них, - сказала мне она тогда. – А можешь стать таким же, как я.

И она ушла, оставив в моей памяти этот разговор. Лишь потом я узнал, что в этом списке было имя ее мужа, но так и не смог понять, почему, с точки зрения Веры, в списке не было ни одного человека, которого она превозносила бы больше, чем остальных.

- Ты проводишь меня завтра к ним? – спросила она, ставя передо мной пышущую жаром сковородку с картошкой.

- Завтра? – спросил я удивляясь. – Но почему завтра? Праздник еще не скоро.

- Знаю, - она отвернулась к окну и стала смотреть сквозь узорчатую и чистую занавеску на темнеющее небо. Она вообще терпеть не могла даже пыли и удивительным образом для такой старой женщины умудрялась поддерживать чистоту в своем домике. Невероятно, как такая чистоплотность сочеталась с полным безразличием к себе. – Но я чувствую, что мне нужно быть там завтра.

- Хорошо, - не задавая больше никаких вопросов, ответил я, потому что знал, что для Веры не существует желаний, есть только что-то, входящее в её список необходимого. Но ещё тогда я был слишком глуп, чтобы понять, какие причины заставили Веру принять такое решение.

Обычно, когда я заканчивал есть, мы уходили в крохотную гостиную, где диван и креслице, маленький столик с патефоном – у нее не было ни телевизора, ни радио – и огромные, словно из какой-то сказки, книжные шкафы, едва держащие в себе все вместилища мыслей других людей, зажатые в твердые обложки, создавали уютную тесноту. Так было и в этот раз: она села в креслице, включив пластинку с записями произведений Шопена, а я прилег на диван, чтобы слушать мерное шипение крутящейся пластинки, гул в печке на кухне за стенкой и её голос, оплетающий меня коконом из рассказов о морях и континентах, далеком небе и Боге, о Данте и Достоевском. Я смотрел на звездное небо за окном, такое чистое и бесконечное в своих звездах, и слушал Веру, такую же чистую и бесконечную Веру, с Вселенной, сочащейся из глаз.

- …Да, мой мальчик, у тебя ещё впереди столько времени. Тебе предстоит так много сделать. Не тревожься о будущем, ведь даже великим оно было неизвестно. Они просто делали, что могли, они просто создавали историю. Создавай же и ты её, пока можешь, пока твои руки сильны, а ум крепок. Но знай, что когда пройдет срок, отсчитанный тебе на деяния, придет старость. Но не бойся старости, мой мальчик, она благодарна. Она отплатит тебе за твои труды мудростью и покоем, тем, чего нам так не достает в зрелости. Она будет благодарна, но смерть, как дыхание зимы в ноябре, нанесет на старость иней болезней и немощи. Но не бойся и смерти, мой мальчик, потому что за смертью наградой будет вечность, б о льшая мудрость и бесконечный покой. Не бойся тогда, когда она придет, сделать шаг за грань, не хватайся за увядшую жизнь. Знай, что я буду ждать тебя там, что мы вместе пойдем к великим и я нашепчу тебе имя каждого из них. Но не думай об этом, мой мальчик, не бойся ни смерти, ни старости, ни того, что тебе ещё предстоит сделать. Не думай об этом, все это так далеко сейчас, а тебя ждет долгая и дивная жизнь. Не бойся и спи, дитя, и пусть великие приглядывают за тобой…

Она ушла, выключив патефон и свет, а до меня ещё доносилась её речь с акцентом, Шопен ещё играл для меня свой Вальс № 7, а гул печки и тепло дома уходили от меня за завесу сна, пока я сам устремлялся к звездам, горящим среди войлочной тьмы, туда, откуда наблюдают за нами великие.



 
По теме
Из Мариуполя вернулись 2 наших врача - Областная больница Из Мариуполя, которому активно помогает Тульская область, недавно вернулись 2 наших врача: врач-рентгенолог стационара Михаил Александрович Боев и врач-рентгенолог отдела лучевой диагностики КДЦ Аллана Геннадьевна Разумная.
Областная больница
Разбитые экраны в подземном переходе: вандал из Тулы пойдет под суд - ИА Тульская пресса.Ru Фото: администрация Тулы В Туле будут судить вандала, разбившего экраны в переходе на улице Мосина Вандал, испортивший мультимедийные экраны в подземном переходе на улице Мосина, пойдет под суд.
ИА Тульская пресса.Ru
«Сказочная география» 0+ - Межпоселенческая библиотека Увлекательное библиопутешествие «Сказочная география» совершили юные читатели в Дубовской детской сельской библиотеке.
Межпоселенческая библиотека